"Несмотря на отвращение, которое подобные мерзости вызывают даже в душе врача, и на ужас, испытываемый мною при одной мысли, что мое перо опишет подобную низость, картина должна все же быть завершена… Последуем же за этим крещендо извращений и спустимся на самое дно".(с) Фьо

О мальчиках:
"В некоторых борделях для нормальных мужчин (всего в пяти-шести) большим спросом пользовались маленькие мальчики. Их одевали в яркую одежду, им вплетали ленты в волосы, сажали их в салоне, увешанном порнографическими картинками. По словам Тардье, бандерши порой переодевали их в девочек или, наоборот, старили их, рисуя им усы. Один полицейский комиссар рассказал Фьо, что в одном второразрядном борделе в парижском пригороде работал мальчик одиннадцати лет "с совершенно изуродованной психикой". Хозяева специальных борделей для педерастов — как правило, это были мужчины — имели контакты со специальными агентами, которые находили для них разных "сотрудников": военных, слуг, камердинеров, юношей. Но и всякая уважающая себя бандерша великого борделя имела у себя полный ассортимент "мальчиков" для удовлетворения своих клиентов-гомосексуалистов. Обычно любители такого рода развлечений приходили парами, брали двух девок и номер с двумя кроватями; девок они вскоре отсылали и переходили к своим делам, правда, потом бандерша брала с них дополнительные деньги. В шестидесятых годах XIX века в Париже работал один из самых шикарных борделей Европы. Он располагался в хорошем квартале, снаружи выглядел как обычный, но старый и неухоженный дом, им управлял мужчина лет шестидесяти с помощницей, существом без пола, которую называл своей теткой. Там назначали друг другу свидания мужчины всех сортов и достоинств, а хозяин иногда и сам подстраивал встречи"

И о девочках:
"Проститутки приходят к этому (лесбийской любви, прим. моё) из-за ненависти к сутенеру, который порой морил их голодом, из-за отвращения, испытываемого по отношению к этой толпе самцов, которую они приговорены удовлетворять; они все пьяны мужчинами, их тошнит от мужчин; они пытаются выделить из этой толпы хоть одно запоминающееся лицо, и им это не удается — все они одинаковые, различаются только телосложением и толщиной кошелька… Другие приходят к этому просто в результате совместной жизни: такое тесное сожительство существ одного пола и не может закончиться ничем иным".
Их зовут неразлучницами, сестрами. Они любят друг друга, рвут друг с другом, ревнуют друг друга, шпионят друг за другом. Бандерши любят таких женщин, ищут их. В дни, когда "пансионеркам" официально разрешается выходить из борделя на прогулку, такие парочки запираются в комнате для клиентов с бутылкой ликера и конфетами. Новенькие обычно стараются отбить "любовные атаки" коллег, и от уже "павших" требуется все умение, весь опыт и вся нежность, чтобы соблазнить их.
По традиции женщина, которой удалось соблазнить свою подругу и одержать эту победу, должна была на следующее утро после ночи любви поставить на стол две бутылки шампанского, одну перед собой, а другую перед своей новой возлюбленной, чтобы все в борделе знали.
В некоторые бордели, знаменитые именно этой своей особенностью, например, в Шабане, приходят и женщины — купить себе удовольствие с девушкой, как это делают мужчины. В Париже было четыре-пять борделей для дам высшего света, склонных к лесбийской любви; в них инкогнито соблюдалось особенно строго." (с) Повседневная жизнь публичных домов во времена Золя и Мопассана.